http://novikovv.ru/images/stories/abdirov.jpg

В сквере, напротив концертного зала "Шалкыма", лежит гранитный камень, на полированной плите которого написано, что здесь будет воздвигнут монумент женщинам, которые в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 г.г.) самоотверженно трудились на шахтах Караганды. Я верю, что такой монумент будет установлен и на нём будут выгравированы имена многих женщин-шахтерок. И среди них обязательно будет имя Ольги Павловны Лоцмановой – машиниста врубовой машины шахты №1-бис комбината "Карагандауголь". В годы войны профессия машиниста врубмашины была самой почетной и главной на шахтах. Машинистов врубмашин было немного, и среди них женщина, быть может, была единственной.
Как же невысокого роста, милая, симпатичная девушка приобрела сугубо мужскую специальность? Ныне пенсионерке Ольге Павловне Лоцмановой очень памятен день начала войны. 22 июня 1941 года ей исполнилось 14 лет, а жила она в общежитии шахты №1-бис комбината "Карагандауголь". Ольгу с утра поздравили подруги и намекнули, что, мол, с нее чай причитается. И она отправилась в магазин за покупками к праздничному столу. И там-то она услышала это страшное слово – "война". "Какая война?" – непонимающе спрашивали люди. Ольга вернулась в общежитие в тревоге. И тут же позвонили с шахты: "Всем комсомольцам срочно явиться на шахту". И там сообщили, что фашисты вероломно напали на страну, бомбят города и села, началась война. Всех комсомольцев распределили на дежурства на различных объектах шахты. А праздничный обед, по случаю для рождения Ольги, не состоялся.
Началась другая жизнь, уже в условиях военного времени. Многих шахтеров призвали в ряды Красной Армии, а мастер мехцеха шахты, секретарь комсомольской организации Ольга Лоцманова добровольно стала подземным рабочим – электрослесарем очистного забоя. Приходилось таскать, грузить тяжелые, мерзлые и скользкие лесины – рудничные стойки. Работала десятником внутришахтного транспорта, десятником добычного участка. Заменяла мужчин, ушедших на войну. В лаву, где она работала десятником, прислали высланных немецких женщин. Пришлось Ольге обучать их шахтерскому делу: как ставить стойку, как кайлить забой, как грузить уголь лопатой, как вести себя при взрывных работах.
В те годы рабочий день длился двенадцать часов, а после смены секретаря комсомольской организации Ольгу Лоцманову ждали ещё и комсомольские дела. Их было немало: провожали призывников – шахтеров на фронт, встречали эшелоны с ранеными, дежурили в госпитале, собирали деньги на танковую колонну "Комсомолец Казахстана", работали на погрузке угля, чтобы собрать деньги на звено санитарных самолетов "Женщины Караганды" и многое другое.
Ольга жила в общежитии, в большой комнате - семнадцать коек. Получала она в сутки по карточке один килограмм двести граммов хлеба, а ее сестра – телефонистка – меньше полкило. Сестры делили хлеб поровну. Вода, хлеб, соль, кисель из отрубей – вот и весь набор продуктов военного времени.
Секретарь комсомольской организации обязан помогать всему коллективу. И она помогала, как могла. Когда давали зарплату, то она у ребят по общаге настойчиво забирала половину, потому что они быстро ее тратили, а потом мерзли и голодали. Тут-то она и возвращала деньги своим товарищам- шахтерам. И они были несказанно рады. "Мы были активными комсомолками и участвовали во многих общественных мероприятиях", - вспоминает Ольга Павловна.
А потом, когда сдали новую лаву №4, ее направили на замену машиниста врубовой машины Филиппа Спиридоновича (фамилию Ольга Павловна запамятовала). Больше недели Ольга ходила в шахту вместе с Филиппом Спиридоновичем, и он передавал ей свой опыт управления врубовой машиной. Филипп уехал на фронт, а Ольга осталась один на один с "врубовкой".
А у мужчин участка никак в голове не укладывалось, что она, маленькая девушка, - машинист врубмашины, и называли они ее не Оля, а Коля. Так за ней и закрепилась эта кличка. Она не обижалась. А спустя время «Коля» чувствовала себя уже полноправной хозяйкой «врубовки» и даже лавы. Ведь от того, как она сделает вруб, зависит эффективность работы взрывников, и в особенности, грузчиков. Будет вруб глубже, больше отобьют, а следовательно, погрузят угля за одну заходку. Значит, будет больше и добыча. А чтобы вруб был глубоким и ровным, нужно, чтобы лава была ровной, почва хорошо зачищена и правильно стояли стойки. И она постоянно следила - и за дорожкой впереди врубмашины, и за кабелем, и за забоем. По сути, она была хозяйкой всей лавы, главным ее человеком, от которого зависела добыча. Приходя в лаву, она осматривала врубмашину, смазывала ее, проверяла лаву. При работе «врубовки» следила за работой режущей цепи, на слух, по гулу определяла состояние !»врубовки». Особенно следила за зубками: тупые зубки в конце смены снимала и уносила в мехцех, где им делали наплавку, ремонт. А спускаясь в шахту, забирала зубки и устанавливала их на режущую цепь. И врубовая машина ГТК-3 чаще всего не подводила хозяйку. Вот только кабель был до того изношен, что, казалось, состоял из одних чалок. И энергию нередко выбивало.
Она видела и чувствовала, что на нее смотрят десятки мужских глаз, и не могла допустить себе никакой женской слабости. Ольга Павловна вспоминает: "Иной раз бар заклинит, и врубмашина ни с места. Я и так, я и сяк, а она никак. Я на нее громко кричу: "Ах ты ,такая-сякая железяка бездушная. Разве ты не понимаешь, что стране нужен уголь. А врубмашина гудит и не едет. И тогда я уже со слезами на глазах глажу ее, шепчу: "Ну, миленькая, ну хорошая моя, ну очнись, ну доберись до верхней ниши, а там отдохнешь". Поглажу я ее, протру, включу, и машина с трудом, с гулом сдвигается с места". Слушаю я ее и думаю: видимо, даже железная машина, которая легко переносит удары лома, кувалды, не может выдержать слез молодой девушки".
Терпеливо Ольга тянула лямку машиниста «врубовки». Не раз попадала в сложные, опасные ситуации. А в начале 1944 года в лаве, как обычно, работала Ольга, и вдруг впереди затрещала, ухнула и обвалилась кровля, а следом и сзади рухнула, и Ольгу присыпало. "Когда пыль улеглась, я увидела, что в западне, - рассказывает Ольга Павловна. – Что делать? Неужели конец? Нет, я должна выжить, во что бы то ни стало. Я стала стучать и кричать. Слышу, раздается стук в ответ, голоса,"- вспоминает Ольга Павловна. Прошло несколько часов, и Ольгу извлекли из завала. Около двух лет проработала она машинистом врубмашины, постоянно выполняла план. Лава за сутки выдавала до 600 тонн угля. И все же, что ни говори, не женское это дело – работа в лаве. Тем более что от сбойки, где была лава, до быткомбината около полутора километров. И каждый день приходилось ей вместе с шахтерами подниматься на-гора, в мокрой спецовке по морозу и бурану добираться до бани. Ольга стала болеть. И после завала ее перевели на более легкую работу – инструктором по техучебе.
А к концу войны Ольгу Лоцманову уже перевели в дирекцию по кадрам и быту комбината "Карагандауголь", где в должности старшего инженера по подготовке кадров она проработала до 1978 года, а потом ушла на заслуженный отдых.